Продолжение серии статей.
Как окружение формирует нас?
Если общение между людьми неизбежно приводит к сопоставлению их мировоззрений, которые в виду уникальности опыта каждого человека обязательно будут иметь противоречия, а противоречия в мировоззрениях служат благодатной почвой для конфликта, то процесс коммуникации между людьми рискует регулярно оборачиваться побоищами. Однако способность живого к адаптации служит здесь спасительным клапаном.
Если один человек получает от другого некий ментальный опыт, противоречащий его витальному опыту. То он встает перед выбором: защищать свою картину мира и вступать в противостояние, игнорировать этот опыт и ограничивать коммуникацию или изменять свой опыт для укрепления отношений с этим человеком. Выбор в пользу третьего варианта во многом зависит от субъективной важности для нас этого человека и его способности повлиять на нашу жизнь.
Самая простая иллюстрация этого механизма наглядно видна в отношениях между родителями и их детьми. До определенного возраста дети некритично копируют картину мира родителей. А в какой-то момент, наоборот, действуют ему наперекор, желая продемонстрировать собственную независимость.
Более сложный пример адаптации картины мира под влиянием окружения можно пронаблюдать на так называемом Стокгольмском синдроме, когда заложники принимают картину мира взявших их в плен террористов.
Иногда количественная характеристика источников противоречащего нашей картине опыта может заменять качественную. Интересным примером тому служит эксперимент, в котором 19 человек сговорились называть черную дверь белой и подняли эту тему в присутствии неосведомленного подопытного. В большинстве случаев, после продолжительных попыток сопротивления, подопытный принимал точку зрения большинства и соглашался с тем, что дверь белая.
Получается, что несмотря на приоритет витального опыта над ментальным, при достаточном давлении со стороны ментального опыта, человек может заменить им даже приобретенный ранее витальный опыт. Вспоминается высказывание: «Если человеку 100 раз сказать, что он — свинья, то в ответ на 101 нам хрюкнут». И это открывает нам суть влияния, которое наше окружение оказывает на нас самих.
Если мы захотим изменить свое поведение, и это новое поведение будет противоречить мировоззрению нашего окружения, то таким образом мы спровоцируем защитную реакцию этого самого окружения. Такое развитие событий поставит нас перед выбором: бороться с окружением и изменить их картину мира на ту, в которой наше новое поведение будет уместно; покинуть это окружение и минимизировать взаимодействие, связанное с новым поведением; отказаться от изменений в пользу сохранения контакта с окружением.
В похожей ситуации мы оказываемся, попадая в окружение, в котором наше поведение является чуждым. Снова выбор: изменять окружение, покидать это окружение или адаптироваться к нему.
Количественная величина окружения и частота контактов напрямую влияют на поток ментального опыта, получаемого от других людей. Если окружение разнообразно и наши контакты с разными представителями этого окружения равномерно распределены, то это может приводить как к дезориентации (так что же выбрать? В какую сторону адаптироваться?), так и к хрупкой системе взаимной балансировки.
Если же человек вынужден находиться в некотором окружении с определенной регулярностью (например в коллективе коллег на работе), то даже сам того не желая может начать изменять свое «Я» под это окружение. Чем-то этот процесс будет напоминать ситуацию с лягушкой и кипятком. Если лягушку бросить в кипящую воду, то она моментально от туда выпрыгнет. Если же поместить лягушку в кастрюлю и медленно подогревать воду, то она сварится.
Полученные выводы уже вызывают немало вопросов ко многим общественным процессам организованным людьми сознательно. Например, когда преступника помещают в окружение других преступников и изолируют от законопослушных людей, при этом надеясь, что он «исправится». Поместите хорошо воспитанного юнца в компанию малолетних хулиганов — через несколько месяцев вы его не узнаете. Ровно как и наоборот. Вопрос лишь в количественном соотношении сторонников разных точек зрения и уверенности, которая ими демонстрируется.
Почему уверенность привлекает?
не обязательно делать что-то осмысленно.
Достаточно делать что-то уверенно.
Вновь затрону вопрос уверенности. Вспомним, что мы предположили, что уверенность в себе — это уверенность в своем представлении о мире и его законах. При этом в какой-то момент жизни мы понимаем, что что-то у нас не получается или получается не так, как нам хотелось бы. Следовательно, где-то наша картина мира сформирована неверно. Мы начинаем в ней сомневаться, терять уверенность в себе. Как следствие — возникает страх за собственное выживание.
Если в такой момент мы замечаем человека, который «излучает уверенность», то он воспринимается нами как владелец «верной картины» с высокими шансами на выживание и потенциальный источник необходимого ментального опыта. Такой человек притягивает, даже если его картина крайне далека от «верной» и он на самом деле находится в плену собственных иллюзий.
Более того, такой человек может собрать вокруг себя сообщество людей, которые будут видеть в нем источник верного опыта, тем самым подкрепляя его уверенность и замыкая круг. Думаю, что подобный механизм лежит в основе созданию различных сообществ, как безобидных, вроде клуба любителей цейлонского чая, до весьма грозных — вроде сект, идеологических и религиозных движений.
Что в итоге?
Если все работает именно так, как было описано в ходе нашей беседы, то это дает нам основания для весьма ценного вывода: окружение является серьезной силой, корректирующей поведение человека.
В этой мысли нет ничего нового. Скорее она относится к той области знаний, которая лежит на поверхности, но о которой мы чаще всего забываем.
Мы формируем свое окружение, а окружение формирует нас.
Сознательно изменяя круг нашего общения, мы сами выбираем для себя источники ментального опыта, выбираем какие действия будут поддержаны, а какие — осуждены.
На этом этапе своих исследований я уткнулся в препятствие, которое меня озадачило. Из сложившейся картины получалось, что человек — индивидуально действующая единица, пусть и руководствующаяся двумя параллельными программами, витальной и ментальной. Меня же интересовало, что за систему люди образуют в сумме, и сохранялось стойкое ощущение целостности этой системы. Из выше указанных рассуждений получалось, что люди могут образовывать системы (группы, сообщества) только как удобную среду сохранения своих картин мира (если рассматривать вопрос с точки зрения выполнения ментальной программы, так как с точки зрения витальной — образование групп, стай и колоний вполне понятно). Такой ответ меня не устраивал и я продолжал поиски. Серьезной подвижкой в этом направлении оказалось знакомство с работами Ричарда Докинза.
Продолжение (Откуда берутся желания?)
Юрий «Tordenson» Исаев
2012.09.10
